- Ты жив, Альгерис?

Старика не оказалось на том месте, где Салакуни видел его в последний раз. Воин быстро огляделся и увидел того, поднимающегося от тела первого Хранителя, теперь тоже мертвого, с мечом в руке.

- Зачем ты его убил? Он бы уже не встал сегодня.

- Завтра бы встал и назвал наши имена, - хрипло ответил жестокий старик. - Нас казнили бы уже к вечеру. Бежим скорей

Пока Альгерис проверял, не успело ли хоть что-нибудь вывалиться из его сундука, воин ощупал рану. Похоже, Хранитель не мог отвести руку для сильного удара и только порезал кожу.

- Туда! - показал ему старик, видимо решивший, что воин заблудился, и первым побежал к дому, волоча сундук.

Это немного удивило Салакуни, ведь у старика неважно со зрением и слухом. Было бы естественно, не припомни он в темноте дорогу, но все произошло наоборот. Салакуни побежал следом и увидел одинокую фигуру, жмущуюся к стене. Он бросился к ней с копьем руке.

- Это я, это я! - испуганно замахал руками Чиптомака. - Засиделся у озера!

- Зря ты так рискуешь, - пожурил его Салакуни. - А мы вот четверых Хранителей Порядка убили.

- Этим копьем? - уточнил лэпхо.

- Этим - только троих.

- Тогда брось его сейчас же!

Воин счел эту мысль здравой и швырнул копье к месту битвы. Тут же вспомнил и о кровяном следе, скомкал подол длинной одежды, зажал рану. Втроем - Альгерис с сундуком исхитрился не отстать, они вбежали на свою улицу. Ларимма увидела в окно их тени и успела открыть дверь.

- Входите тихо, - зашептала она, - не разбудите хозяйку, ведь она все расскажет.

Со своим богатым опытом шерешенской воровки, женщина сразу поняла, что приключилось что-то нехорошее.

- Одно колечко из твоего ушка, красавица, и никому ничего не расскажу, - тоже шепотом сказала старуха из-за ее спины. - Я ночью крепко сплю, ничего не слышу.

Пока Ларимма избавлялась от колечка, мужчины взбежали по лесенке на второй этаж. Здесь, не зажигая света, Чиптомака ощупал рану воина и тоже сделал вывод, что она не опасна.

- А вот затылок у тебя опять в крови.

- За затылок я уже давно не беспокоюсь, - буркнул воин. - После твоего гуоля мне ничего не страшно.

К ним присоединилась Ларимма, засуетилась, стала рвать окровавленную одежду на бинты. Узнав, что случилось, она едва не разрыдалась.

- Завтра с утра дома будут обыскивать, а у тебя кровь... Одежду спрячем, а они спросят: где она?

- Пусть мою возьмет, - полез в сундук Альгерис. - У меня есть смена.

- Не налезет, - остановил его Салакуни. - Да ты не бойся, Ларимма, есть в этом селении сила и над Хранителями Порядка. Завтра с рассветом пусть этот старик проберется в храм, и передаст верховному жрецу Варнече, какая беда со мной приключилась. Выручит.

- Проберусь, обязательно, - пообещал Альгерис. - Могу прямо сейчас пойти!

- Не нужно, в темноте по этим улицам ходить опаснее, чем по джунглям, - остановил его гигант. - Вот видишь, как быстро тебе дело нашлось. А если спросят, куда идешь - внучку проведать.

- Да, да, - радовался старик. - А если спросят, почему щека разбита, скажу: пьян напился и упал! Уж я скажу, не беспокойся...

Что-то не нравилось Чиптомаке в этом старике. Вел он себя уж очень странно для купца. Разгуливающего по джунглям с мечом, сундуком и внучкой. Впрочем, это сейчас лэпхо заботило не сильно. Он отнес к себе в угол запасенные кремни и погладил шапу.

- Утром начнем. Сделаем гуоли, и я буду учить играть на них всех, кто захочет. А желающие будут, потому что я сочиню новые, хорошие песни, они понравятся даже Хранителям Порядка.

Постепенно суета прекратилась. Наскоро перекусив купленной Лариммой рыбой, все улеглись спать. Первым уснул Чиптомака, в голове которого без конца появлялись строчки новых песен. Потом богатырски захрапел воин. Салакуни приснился сон про путешествие через мировой океан на черном узком корабле, который умел плавать и против ветра, и против течения. Обняв гиганта, уснула переволновавшаяся Ларимма, и спала до утра без снов. Она верила, что если уж не один, то по крайней мере вместе с Чиптомакой и верховным жрецом Салакуни сумеет выпутаться из любой ситуации не хуже Амучи.

Позже всех отошел ко сну старый Альгерис. Он лежал у самой двери и блаженно поглаживал грудь: Черная Луна только что совершенно перестала его беспокоить. Впервые за долгое, очень долгое время купец мог расслабиться без киншасы. Это означало только одно: он на верном пути. Нечистый Хозяин скоро будет доволен. Сперва возненавидев того, кто обрек его на муки, Альгерис постепенно полюбил и свои страдания, и мучителей. Особенно того, далекого, самого главного, который мучит и их тоже. Ведь так и выглядит настоящая справедливость, которая скоро должна воцариться во всем мире.

Утром Альгерис разбудил друзей, а сам, стараясь избегать широких улиц, пробрался к храму. Стражники долго не открывали на его стук, но потом все же передали верховному жрецу Варнече, что Салакуни в ночном бою убил Хранителей Порядка. Разбуженный жрец сперва хмурился, а потом рассмеялся. Не было у храмовой стражи худшего врага, чем Хранители Порядка из Локио.

- Передай ему, что я сейчас пошлю отряд стражи к его дому. Пусть не беспокоится, озерный брат не бросит брата в беде. Прямо такими словами и передай. Скажи еще, что ночь прошла очень хорошо.

Альгерис, несмотря на то, что сразу же ушел, каким-то образом успел сообщить жрецу и о внучке, и о своем бедственном положении. Вскоре отряд стражников вошел в Локио, да так там и остался. Хранителей Порядка расформировали и изгнали из селения, оно стало первым, где официально утвердился культ двенадцати богов.

Пришлось поменять и всю верхушку городского самоуправления. На должность мэра не нашлось лучшей кандидатуры, чем Альгерис. Как приезжий человек, он не имел здесь ни родственников, ни порочащих репутацию знакомств, в то же время зарекомендовал себя умным, исполнительным и образованным человеком. Немалую роль сыграла и его беззаветная преданность девятому богу Жибуте, а также остальным одиннадцати богам. От Всевышнего старик публично отрекся.

Мэр выстроил себе дом в стороне от селения, возле самых джунглей, потому что очень любил свежий воздух. Сюда к нему часто приходила поболтать обучавшаяся в тайной колдовской школе внучка. От леса дом был отделен высоким забором. По вечерам Альгерис прогуливался вдоль него и негромко разговаривал сам с собой, почесывая грудь. Охотники порой замечали чьи-то едва заметные следы возле самого забора, со стороны джунглей, но мэр лишь смеялся над опасениями за свою жизнь.

Эти и многие другие события привели к тому, что однажды в Озерной Стране пролилась большая кровь. И тогда пришел Враг.